«Над вечным покоем»
В 1893-1894 годах Левитан был полностью погружен в работу над полотном, которое стало наиболее масштабной картиной его «драматического цикла». Картина получила название «Над вечным покоем» (1894). На данном полотне левитанское «мышление в образах» обрело почти натурфилософский, планетарный в своей сущности масштаб. В письме к Третьякову он признавался даже, что в этой картине он «весь», «со всей своей психикой, со всем ...содержанием».
Изобразив мыс с ветхой деревянной часовней и кладбищем на фоне матово-свинцовых вод уходящего в пустынную даль озера, над которым в сумрачном небе клубятся тяжелые темные тучи, Левитан очень выразительно передал ощущение не уютности этого сурового пространства, малости изображенного им «островка времени перед лицом океана вечной и «равнодушной» к человеку природы. Полотно помогает понять нам, что же чувствовал художник в те моменты, когда на него наступали приступы смертельной тоски и одиночества.
О них он писал Елене Карзинкиной такими словами: «За лесом... серая вода и серые люди, серая жизнь, не нужно ничего... Все донкихотство, хотя, как всякое донкихотство, оно и благородно, ну а дальше что? Вечность, грозная вечность, в которой потонули поколения и потонут еще... Какой ужас, какой страх». Еще более выразительный получился эскиз к картине «Над вечным покоем» 1893 года. В то же время чувство одиночества и бессилия в картине Левитана не оказывается подавляющим. Вместе с ним в ее образном строе живут и иные переживания художника, придавшие большому полотну, по сравнению с эскизом, более философски спокойный и мужественный эмоционально-образный смысл. Дововльно строга и ясна сама композиция полотна. Величественно небо на картине, к которому возносит главу часовенка с теплящимся в оконце огоньком, привносящим в картину наряду с чувством одиночества и покоя могил «сердечную мысль» художника о «свете, который тьма не объят», о вечной жажде тепла, веры, надежды, огонек которой вновь и вновь, из века в век, «как свеча от свечи» зажигают люди.
Во время работы над картиной Левитан не раз просил Кувшинникову играть для него на фортепиано. Она играла ему траурный марш Героической симфонии Бетховена, создавшего и Оду к радости, и записавшего некогда на полях своих нот: «Жизнь есть трагедия! - Ура!» Обобщив свои размышления о противоречиях реальности, избыв и тягостные переживания, в своих картинах середины 1890-х годов Левитан как бы возвращается в «просвет бытия».
Андрей Платонов написал об этом периоде жизни Левитана: «В его искусстве словно рассеиваются тучи, и от драматической эпики Левитан во всеоружии зрелого, отточенного мастерства, словно говоря, что прекрасная жизнь природы, несмотря ни на что продолжается, переходит к созданию образов, отличающихся широтой и легкостью дыхания, радостной, напряженной нежностью».
Одной из наиболее праздничных и ярких картин Левитана можно считать «Свежий ветер. Волга» (1895). Данное полотно задумывалось еще в 1890 году в Плёсе. «Музыка» этой картины отличается особенной бодростью и упругостью мелодики, звучностью мажорного цветового аккорда. Также довольно прекрасной является картина «Март». В середине 1890-х годов Исаак Левитан преступает к написанию натюрмортов.
Стоит сразу отметить, что по благородной простоте и изяществу натюрмортам Исаака Левитана нет равных не только в русской живописи второй половины XIX века, но и во всей истории художественного искусства. Если сравнивать с историей Европы, то здесь близким к Левитану оказывается натюрморт позднего Эдуара Мане. К вершинам русской весенней лирики относится картина «Весна - большая вода» (1897 год завершения картины).
Голубое небо, которое так и струится ввысь и вместе с белыми облаками, которые отражаются в глади воды деревца, избы на пологом берегу вдали сливаются в ней в настолько мелодичное, прозрачно-светлое целое, что, вживаясь в это очарованное пространство, как бы растворяешься в «голубой глубине» солнечного вешнего дня. У Левитана был целый ряд пастелей. Именно в них он так чутко изображал «дыхание» весны, красоту сочной и нежной молодой травы на лесных опушках.
Также в его работах можно восхищаться красотой жемчужно-серых водных далей, в которых отражается пасмурное небо (пример, картина «Хмурый день», 1896 год написания). Вместе с сокровенно-лирическими образами у Исаака Левитана развивался и эпический образ. Так, в 1896 году после поездки на север России и в Финляндию он написал картину «На севере».
Полотно кажется проникнутым чувством мрачноватого, хмурого величия нетронутых, безлюдных далей лесного озерного края и несколько напоминающую образы глухих северных лесов в живописи. Благодаря изображениям ветвей ели, ясно видно близость поисков Левитана к стилистическим тенденциям модерна. Это можно отнести и к другим работам молодого художника. Картина «Остатки былого» является впечатлениями после поездки на север. «Сумерки. Финляндия» (1897) – картина похожа на поздние работы Николая Рериха и Константина Богаевского. От изображения развалин древней крепости с потрескавшимися мощными стенами, свинцовых облаков над морем и набегающих на берег и дробящихся «о скалы грозные» волн веет «варяжским» духом.
 А.К. Саврасов. Фото |  Финляндия |  Белая сирень (Дом в Островно, И. Левитан) |